Этот тезис – не в требовании как можно большего количества определенностей, в первую очередь через-себя и для-себя определенных и в меньшей степени предполагаемых для того, чтобы быть утвержденными, обозначенными и данными; так как единичное понятийно утвержденное определение конкретного могло бы быть менее установочным, значительным, чем единичное – абстрактного. Только когда прогресс заключает, что ничто не может быть установлено, что не возвышается до понятийно установленных определений, конкретное должно будет через рациональное тождество, обращаясь к тотальной вовлеченности определений, стать опосредованным результатом, которому абстрактное является первоначалом, принципом, началом, и только тогда оно может быть установлено, когда все его определения уже «влились в знание».

В этой систематической предпосылке, через которую метод себя реализует, заключено, однако, противоречие, которое должно заявлять о себе как внутренней антиномии в системе метода. Абстрактное есть первопричина. Но то, что есть первопричина, здесь не является абсолютом; абсолютное – это результат. Абсолютное, однако, есть то, что есть; ему одному ясно его истинное положение. Все определения понятий, что возникают в диалектическом прогрессе, здесь есть определения того, что здесь же выступает в роли результата – абсолютного. И так должно быть, ведь абстрактное всегда есть только момент, определяемый на Другом; оно не есть субъект сам по себе, не для себя; так же не через себя, то есть дано и после вынужденно через то установлено, чьим определением оно является. Все определения есть определения абсолютного (у Гегеля – Идеи), есть его определения; таким образом они, будучи определенными им, могут только через него определяться. Абсолютное есть то, через что Другое определяется, то есть, определяется только из него; оно есть, таким образом, устанавливающее, что называется, основа. Абсолютное, однако, есть не «первое», не первопричина, не начало, но завершение, конец; поэтому здесь «прогресс есть обратный путь к изначальному и истинному, от чего-то, с помощью чего начало было положено, зависит и на деле им же порождено»⁴.

Такое же взаимоотношение, как между первым, всеми без исключения последующими и последним определениями, повторяется, выстраивается аналогичным образом, как между двумя друг за другом идущими определениями. В прогрессе, в котором абстрактное выступает в роли первоначала конкретного, каждое понятие есть абстрактное определение каждого сравнительного конкретного; оно есть его определение и таким образом оно им, как свое, устанавливается, а все следующие определения понятий, им установленные, являются сами собой устанавливаемыми. Следующее понятие есть, таким образом, установка как через-себя-установка, то есть основа предыдущего. Так строится эволюционная диалектика, движущаяся всегда к более позднему как более высокому, изначальному; в этом фактически заключается оригинальность немецкой диалектической системы в ее противопоставлении античной, отчетливо выраженной в ее нисхождении от высшего к низшему в эволюционной системе неоплатонизма – зачатой Шеллингом и проведенной сквозь строй всей своей диалектической логической системы Гегелем⁵.

Но первоначало, что здесь есть абстрактное, не может в прогрессе мышления, которое есть «путь вещи самой по себе», быть всего лишь субъективным; это есть «первоначало для мышления, как первое в течении мышления»; как принцип познания, он должен быть в то же время объективным «объективным началом всех вещей», античным первоначалом. «Потому, однако, что результат здесь выступает в роли абсолютного основания, прогресс этого познания не является чем-то временным, проблемным и гипотетичным, но должен сам по себе определяться через природу вещи и смысла. Не нечто временным и в моменте времени принятым не должно быть начало, ни временно возникающим и нудительно полагаемым, хоть оно и в дальнейшем кажется правильным – таковым начало сделать»⁶.

Начало, то есть, не является в настоящем времени принятым, но объективно вещественным, необходимым первоначалом всего сущего; и каждое понятие «становится напротив» того, что является его основой: оно – необходимое условие, которое должно быть установлено, чтобы следующие могли устанавливаться, – так же, как и с последующими, ровно до тех пор, пока последнее ни будет основой. Каждое предыдущее определение есть условие следующего; следующее же – основа предыдущего. «Условию, однако, противостоят основные соотношения. У чего-либо, помимо условия посылки, есть еще и основа»⁷. «Условие и основа взаимно устанавливаются»⁸.

Смысл и значение этой дуальности основания и посылки получается из самого определения, которое дается и одному и другому и из того рассмотрения, в котором каждый из них является первым, первоначальным. Посылка становится непосредственным и таким образом нивелирует причину самой основы. Посылка, таким образом – первое, условие; она первое как «первым в сознании возникающее», что, следуя концептуальному содержанию, первым возникнуть должно, чтобы все остальное только после него и только из него вытекая, возникнуть могло: необходимое «первоначало в ходе мышления». Таким образом, таковы предшествующие понятия для последующих; таковыми они являются и должны своим последующим, являющимся их основой, следуя логической взаимосвязи, предшествовать. Но «что-то не протекает через посылку; вместо посылки у него есть основа»⁹. Основа есть то, через что это что-то есть; все, что в логическом течении возникало и устанавливалось, возникало и устанавливалось только через и только по воле того, что в логической иерархии есть последнее, конец: такова основа, как конечная цель как причина, как конечная причина Аристотеля, которая есть такой конец, через который и вокруг воли которого все другое есть. (Здесь возникает Аристотелевское движение в Гегелевском выстраивании системы). Последнее в логической иерархии, таким образом, в бытии есть первое. В котором последнее или вообще последующее есть основа предшествующему в логической взаимосвязи, есть то, через что оно есть, изначальная причина, Первоначальное, первое – во взаимосвязи основания бытия. Распад посылки и основы, таким образом, распад и логической взаимосвязи понятий и взаимосвязи оснований бытия: «идущее вперед определение есть шагающее назад обоснование», прогресс в логической взаимосвязи понятий есть регресс во взаимосвязи оснований бытия. То, что в этой методике выражается как «первое есть последнее, а последнее есть первое»¹⁰, однако не является единым проявлением полностью завершенного, в себе закрытого единства, но есть двоякое проявление проламывающего систему разделения. Когда последнее есть первое, оно первое потому, что как абсолютное оно есть то, что есть только через себя, и как основа то, через что Другое становится первым: в бытии оно, значит, есть первое; последнее же оно потому, что оно непосредственно, как непосредственна посылка (Посылка столь непосредственна, что становится предварительным условием самой основе), а в течение мышления становится опосредованным: для мышления оно есть последнее. Так же: когда «первое есть последнее», оно первое как то, что первым в сознании возникает, как условие: оно первое в течении мышления; и оно последнее потому, что оно в действительности только через то последнее, что является его основой, может быть установлено: в бытии оно — последнее. Таким образом, оно есть ничто иное, что выражено в разделении условия и основы, что выражено в этом дуализме, как так в структуру метода рациональной системы тождества прорывающийся дуализм мышления и бытия, который латентен в основании рационализма, как дуализм непосредственного бытия и понятия, упраздняющего это непосредственное бытие

При разделении условия и основы, ratio cognоscendi (условие как то, что «первым входит в знание», как первое в ходе мышления, как понятийная предпосылка) и ratio essendi (основа бытия) в системе тождественности не совпадают, не сходятся; основание мышления в системе абсолютного рационализма не есть сразу и основание бытия. Преодоление распада обоих оснований в таком виде, чтобы они в одно основание сошлись, при тиснении и оформлении логического таким образом, чтобы логическое трансцедентально-логическим основанием одновременно и для бытия стало, было бы, в первую очередь, методично-объективным преодолением дуализма; это стало бы результатом при преодолении отчуждения и выставления бытия из мышления и выпадения мышления из бытия; через это преодоление появилась бы возможность создать истинно-объективную, то есть бытийную логику. Здесь, однако, она не состоится. Основа как «то, через что все другое есть» выступает в логической взаимосвязи как последнее. Та, чьей основой является и что через себя являет – ее посылка; и посылка здесь не гипотетическая или временная условность; она есть необходимое первоначало, то, что в логической иерархии первым заранее установлено быть должно. Первым, таким образом, по этому методу, должно быть установлено то, что в действительности и в первую очередь через то устанавливается, что проявляется только после него самого; оно должно устанавливаться в качестве посылки, условия своей основы, только которой она и устанавливается, то есть, устанавливаться перед тем, чем оно и устанавливается. Всецелая объективная несостоятельность этого метода и всей концепции, проявлением которой этот метод и является, через вышесказанное становится очевидной.

Этот факт имеет и несколько более далеко идущее проявление. Как посылка, условие предшествуют здесь абстрактные определения конкретным; абстрактное ведь есть первоначало. Но «заключаются они в другом, что в то же время означает, что существуют они не для себя» ¹¹ – так сказано о бытии и ничто и это правдиво так же и для всех определений, так как в действительности для абстрактного как момента, как определения другого, это необходимо; оно «существует только в другом». При, однако, его установке другим, в котором оно должно только заключаться, а в этом методе оно действительно должно другим устанавливаться, устанавливается каждое понятие не там, где оно заключается, и таким образом не истинно, и потому – поскольку в содержании должен каждый систематический и методологический факт подавляться – не установлено в его настоящем определении: так неизменно каждое следующее понятие есть истина предыдущего. Ни одно понятие не несет в себе своего заключения; «Третье, в котором бытие и ничто заключаются... есть становление». «Становление есть истина» бытия и ничто¹². Тогда то же относится и к становлению; в конце концов только идея и есть бытие: «абсолютная идея и есть бытие»¹³. То, что есть в бытии, устанавливается полноценно в идее и временно в становлении.

Перевод с немецкого: Л.С. Киржнер