Везде
Рефлексия в структуре познания: ее модусы и типы. Рефлексивное переключение и концепция эпигенезиса априорных форм: луковичная модель времени
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Рефлексия в структуре познания: ее модусы и типы. Рефлексивное переключение и концепция эпигенезиса априорных форм: луковичная модель времени
Аннотация
Код статьи
S271326680025828-0-1
DOI
10.18254/S271326680025828-0
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Катречко Сергей Леонидович 
Должность: доцент
Аффилиация: ГАУГН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Том 4 Выпуск 1-2
Аннотация

Статья посвящена роли (функции) рефлексии в познании и ее модусам (типам) в составе познавательной способности. Наряду с логической и трансцендентальной рефлексией обсуждается кантовский трансцендентальный сдвиг (поворот), а также роль рефлексии в кантовском схематизме (способности суждения) и образовании схем. Особое внимание уделяется еще одному модусу рефлексии – процедуре рефлексивного переключения, которая лежит в основе не только образования чистых рассудочных понятий и схем (кантовская концепция эпигенезиса; метафизическая дедукция категорий), но эпигенезиса априорных форм чувственности пространства и (особенно) времени, связанный с кантовским синтезом схватывания. В статье предлагается оригинальная трактовки концепта времени, так называемая луковичная модель времени, в основе которой лежит рефлексивная (итеративная) апперцептивная лестница.

Ключевые слова
трансцендентализм, трансцендентальный сдвиг (поворот), логическая и трансцендентальная рефлексия, рефлексивное переключение, концепция эпигенезиса, схема, «луковичная» модель времени.
Классификатор
Получено
26.05.2023
Дата публикации
30.05.2023
Всего подписок
12
Всего просмотров
161
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1

1. Рефлексивное переключение
2 Кантовскую трансцендентальную философию в общем можно определить как рефлексию над опытом (ср. с кантовскими определениями трансцендентализма [A11] (1-е изд. Критики) и [B25] (2-е изд. Критики)1, а в письме к М. Герцу от 11 мая 1781 Кант определяет свою трансцендентальную философию как «метафизику метафизики» [AA 10:269]2. Соответственно, сама познавательная способность рефлексии выступает важнейшей составляющей кантовского трансцендентализма.
1. Здесь и далее указание на страницы кантовской «Критики чистого разума» (далее — Критики) [1] будем давать в стандартной международной пагинации A (1-е изд.) /B (2-е изд.) [[1], Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения на русском и немецком языках. М.: Наука, 1994 – 2006. T. 2. Ч.1].

2. [[2], Kant I. Kants gesammelte Schriften (AA), Königlichen Preußischen (later Deutschen) Akademie der Wissenschaften, 29 vols. (Berlin: Georg Reimer (later Walter De Gruyter), 1900–, Vol.10, p.269].
3 Во 2-м изд. своей Критики Кант определяет трансцендентальную философию в качестве исследования «…не предметов, а нашего [априорного] способа познания предметов…» [B25]. Тем самым Кант осуществляет своеобразный трансцендентальный сдвиг (поворот) от изучения данных в опыте предметов к изучению априорных [трансцендентальных] условий возможности их познания3. Этим полагается новая философская стратегия — трансцендентальная перспектива, которую Кант называет также «измененным методом мышления [в метафизике]» [В XVIII–XIX прим.], и в соответствии с которой «если мы спрашиваем о возможности познания a priori, то исходим не из предмета, а из условий, которые делают его объектом познания» [4, p.4]4:
3. Методологическое понятие трансцендентального сдвига для понимания сути кантовского трансцендентализма Канта я ввожу в [[3], Катречко С.Л. Трансцендентализм Канта как трансцендентальная парадигма философствования //Кантовский сборник, 2014, №2 (48) с.10 – 25].

4. [[4], Gideon A. Der Begriff Transscendental in Kant's Kritik der reinen Vernunft, Marburgh, 1903].
4

5 Рис 1
6 При этом в методологической основе кантовского трансцендентального сдвига лежит переключение с содержательного вопроса «что» («что познается?») на методологический вопрос «как» («как это познается?», «как возможно это познание?», «каков наш способ познания?»):
7

8 Обратим внимание на используемую здесь Кантом процедуру рефлексивного переключения5, которая, как мы покажем ниже, играет важную роль как для трансцендентализма в целом, так и для кантовских концепций схематизма и эпигенезиса априорных форм чувственности (времени).
5. По сути, о рефлексивном переключении говорит и Э. Гуссерль. В § 38 «Идей к чистой феноменологии и феноменологической философии», имеющей название «Рефлексия над актами…», он соотносит рефлексивные акты [как акты второго порядка в их отличии от актов нерефлективного сознания, «направленных» на объекты) с «возможностью «рефлективного» поворота взгляда» [[5], Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии, Т.1. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999, c.83], а чуть позже характеризует подобные рефлексивные акты как «трансцендентально направленные» [там же].
9

2. Трансцендентальная и логическая рефлексия
10 Перейдем к анализу рефлексии как познавательной способности. Кант говорит о ней в «Критике чистого разума» [B316–349] и «Критике способности суждения», где вводит рефлективную способность суждения [6, c.19 и далее]6 и, соответственно, пишет об эстетическом рефлективном суждении [6, c.105–116] и эстетических идеях разума [6, c.154–158]. Однако здесь мы сосредоточимся в основном на кантовском учении о рефлексии из «Критики чистого разума» с учетом его подготовительных материалов к этому тексту [6]7.
6. [[6], Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.5. М.: Чоро, 1994].

7. [[7], Кант И. Из рукописного наследия (материалы к «Критике чистого разума», Opus postumum), М.: Прогресс-традиция, 2000].
11 Обратимся в этой связи к разделу трансцендентальной аналитики «Об амфиболии рефлективных понятий…» Критики [B 316–349]. Там Кант выделяет два типа рефлексии: 1. логическую рефлексию как размышление (нем. Überlegung; лат. reflexio) с целью «найти субъективные условия, при которых мы можем образовывать понятия» [B 316] и 2. трансцендентальную рефлексию как «осознание отношения данных представлений к различным источникам познания [т.е. к «двум основным стволам человеческого познания» [B 29]: чувственности и рассудку)» ([B316, 317, 318]).
12 Как мы уже отметили выше, кантовское трансцендентальное исследование связано с трансцендентальным поворотом (= рефлексивное переключение) с содержания познания на анализ нашего [априорного] «способа познания» как системы познавательных способностей. Этот анализ осуществляется с помощью трансцендентальной рефлексии, которой Кант приписывает две основные функции. Во-первых, это «определение того места, куда следует отнести сравниваемые понятия» [B 325] которая осуществляется посредством трансцендентальной топики [B 324–5], что предохраняет нас от «амфиболии рефлективных понятий» [B 326], т.е. концептуальных ошибок в ходе философского анализа. Во–вторых, функция сравнения «отношений…, в которых понятия могут находиться друг к другу» [B 317], осуществляемая при помощи рефлективных (или сравнительных (лат. conceptus comprarations) понятий, образующих четыре пары «тождество и различие», «согласие и противоречие», «внутреннее и внешнее», «материя и форма» [B 318–24]. Тем самым трансцендентальная рефлексия является важнейшим компонентом кантовского «измененного метода мышления [в метафизике]»: она выступает методом (методологией) трансцендентального исследования как «метафизики о метафизике» (мета-философии).
13 Интересующая нас здесь логическая рефлексия определяется Кантом как познавательная деятельность по образованию понятий (концептов)8. Так понимаемая рефлексия (в широком смысле) совпадает с деятельностью рассудка вообще9 и поэтому Кант неслучайно называет рассудочные понятия (в отличие от единичных созерцаний чувственности) «общими или рефлективными представлениями (repraesentatio discursiva)» [8, c.490]10, а если вспомнить, что философское познание Кант определяет как «познание посредством понятий» [B 741] (resp. «рациональное познание из одних только понятий» [8, c.437]; ср. также с пониманием «философии согласно мировому [Weltbegriff] понятию» [B 866; [8], с.437]), то рефлексия в широком смысле есть деятельность рассудка, которая «надстраивается» над чувственным восприятием11.
8. Заметим, хотя Кант в своем определении логической рефлексии из фр. [В316] и не говорит об этом прямо, другим предметом приложения рефлексии является суждения, которые во время Канта в силлогистике Аристотеля понимались как связь понятий (категорические суждения). Как замечает Кант чуть позже «все суждения и даже все сравнения нуждаются в размышлении/рефлексии [нем. Überlegung]» [В317]. К теме суждения мы обратимся ниже, а здесь сосредоточим своей внимание на понятиях и «механизмах» их генезиса.

9. Заметим, что при этом Кант опирается на восходящее к Дж. Локку противопоставление чувственности и рефлексии.

10. [[8], Кант И. Логика: пособие к лекциям // Кант И. Трактаты, СПб.: Наука, 1996].

11. В Пролегоменах Кант замечает, что «… всякое наше созерцание происходит только посредством чувств, [а] рассудок ничего не созерцает, но только рефлектирует» [[9], Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.4 (с.5–152). М.: Чоро, 1994, c.44], а в RA-425 Кант определяет рассудок как «способность рефлектировать» [цит. по работе: [[10], Liedtke M. ‘Der Begriff der Reflexion bei Kant’ // Archiv für Geschichte der Philosophie, Vol.48, №. 1–3 (1966), p.207–16 (AA 15:171); см. также статью Ю. Орловой в настоящем выпуске журнала].
14 Сходным образом естественную рефлексию (т.е. рефлексию в широком смысле) как [рассудочные] акты второго порядка понимает Э. Гуссерль. В «Картезианских размышлениях» он пишет следующее: «В целях дальнейшего разъяснения следует добавить, что мы должны отличать прямые акты схватывания в восприятии, в воспоминании, в высказывании, в оценке, в целеполагании и т.д. от рефлексивных, посредством которых, как охватывающих актов новой ступени, нам только и раскрываются сами прямые акты» [11, c.97 (§15)] 12. Однако между Кантом и Гуссерлем в понимании рефлексии есть и различия. Гуссерль понимает рефлексию шире чем Кант, например под гуссерлевское определение рефлексии как актов второго порядка подпадает и кантовская [эмпирическая] апперцепция, которую сам Кант отличает от рефлексии (подробнее об этом ниже).
12. [[11], Гуссерль Э. Картезианские размышления, СПб.: Наука, 1998].
15 Вместе с тем у Канта есть и более узкое понимание рефлексии как деятельности по образованию понятий. В «Логике» Кант выделяет «логические действия рассудка, благодаря которым понятия создаются по своей форме, суть: 1) компарация…, 2) рефлексия…. [и] 3) абстракция [соответственно, Кант выделяет способности сравнивать, рефлектировать и абстрагировать]» [8, с.493]. Здесь рефлексия понимается уже не как деятельность рассудка вообще, а в качестве некоторого особого действия [логического] рассудка в составе деятельности по образованию понятия 13.
13. Вот как Кант описывает процедуру образование эмпирического понятия [типа понятия «дерева»]: «[Когда] я вижу сосну, иву и липу; прежде всего я сравниваю эти предметы друг с другом и замечаю, что они отличаются друг от друга стволами, ветвями, листьями и многим другим; потом я обращаю внимание лишь на то, что они между собой имеют общего: ствол, ветви и листья, абстрагируясь от их величины, фигуры и тому подобного, и в результате получаю понятие дерева» [[8], Кант И. Логика: пособие к лекциям // Кант И. Трактаты, СПб.: Наука, 1996, с.493]; выделено курсивом мной — К.С.]. Замечу, что «действия» рефлексии (в приведенной цитате я выделил ее проявления курсивом) «сопровождает» логические операции сравнения и последующего абстрагирования, при том, что здесь задействуется также процедура рефлексивного переключения [переключения внимания], о которой я уже упоминал выше.
16

3. Рефлексия и эпигенезис априорных понятий
17 Обратимся теперь к кантовской концепции эпигенезиса, посредством развития которой Кант хотел бы решить проблему генезиса априорных представлений (чувственности и рассудка), поскольку их образование из опыта (в силу их априорности) невозможно. Эта концепция представляет собой важнейшую составляющую кантовской трансцендентальной философии. В своем концептуальном введении к «Трансцендентальной аналитике» под названием «Аналитика понятий», Кант пишет, что под аналитикой понятий он будет понимать «изучение возможности априорных понятий, отыскивая их исключительно в рассудке как месте их происхождения и анализируя чистое применение [рассудка] вообще» и следом определяет «настоящую задачу трансцендентальной философии», формулируя свою концепцию эпигенезиса: «Итак, мы проследим чистые понятия в человеческом рассудке вплоть до их первых зародышей и зачатков, в которых они предуготовлены, пока наконец не разовьются при наличии опыта и не будут представлены затем во всей своей чистоте тем же рассудком, освобожденные от связанных с ними эмпирических условий» [В90–91]. А несколько ранее, в своем итоговом определении трансцендентального [В 80–81] Кант определяет трансцендентальное так: «трансцендентальным (т.е. касающимся возможности или применения априорного познания) следует называть не всякое априорное знание… а только знание о том, (1) что [и почему] те или иные представления (созерцания или понятия) вообще не имеют эмпирического происхождения, и о том, (2) каким образом [и как это возможно, что] эти представления тем не менее могут применяться в познании, т.е. a priori относиться к предметам опыта» ([В 80–81], пассаж дан в моей реконструкции и вставки в [] мои. — С.К.). Тем самым Кант выделяет здесь две взаимодополняющие составляющие его трансцендентального метода: 1) концепцию эпигенензиса (возможность как происхождение априорного 14); 2) трансцендентальную дедукцию [категорий] обоснования возможности [правомерности] применения априорного в опытном познании.
14. [Кантовская] концепция эпигенезиса отличается от генезиса (как родовой процедуры), соответственно нужно терминологически различать генезис и эпигенезис. О концепции эпигенезиса (как биологической концепции) и кантовском эпистемологическом эпигенезиса см. работу [[12], Zammito J. Epigenesis in Kant: Recent reconsiderations // Studies in History and Philosophy of Science Part A, Vol.58, 2016, p.85–97].
18 Что собой представляет кантовская концепция эпигенезиса? По Канту, решению проблемы генезиса априорного не может удовлетворить ни локковская эмпирическая дедукция [B128], которая выводит все априорные понятия из опыта15. Вместе с тем Кант отвергает и противоположные ей как (1) концепцию «преформации чистого разума», постулирующую принцип самопроизвольного внеопытного зарождения и развития априорного знания [В117–118], так и (2) концепцию врожденных идей (Декарт, Крузий), поскольку «допускать их [понятия] в качестве уготованных и врожденных… [как, впрочем, и самозарождение понятий. — К.С.] очень уж не по-философски» [7 с.144]16. Свой подход к решению проблемы происхождения априорного Кант и называет «системой эпигенезиса чистого разума» [В167]. В своих подготовительных материалах к «Критике чистого разума» Кант начинает ее обсуждение с вопроса: «Являются ли [чистые] понятия только эдуктами или же продуктами (преформация и эпигенезис). Продуктами либо физического (эмпирического) влияния, либо сознания формальных характеристик нашей чувственности и рассудка по поводу опыта, стало быть все же продукты a priori, а не a posteriori [7, с.72–73 (фр. 102)]. А его ответ (решение) состоит в том, что интеллектуальные понятия «приобретены (но не у чувств» [7, с.74], а «возникают по своей природе через рассудок — [как рефлексия] по случаю опыта, так как рассудок формирует по случаю опыта и чувств понятия, которые отвлечены не от чувств, но от [действия] рефлексии над чувствами… [и] это действие рефлексии осуществляется нами, как только мы получаем чувственные впечатления» ([7, с.143–144]; подчеркнуто мной. — К.С.). Сходным образом о генезисе априорных форм чувственности пространства и времени Кант говорит в своей Диссертации (1770): «однако оба понятия [пространство и время] без всякого сомнения приобретены, но не путем отвлечения от чувственных объектов…, а самим действием ума, координирующего свои ощущения по вечным законам как неизменный и потому созерцательный прообраз» [12, с.303]17. Тем самым наши априорные формы возможны (в смысле их происхождения) лишь как «действия чистого мышления» [В81]18. Подробнее о механизме образования априорного (относительно категорий) Кант пишет в §10 «О чистых рассудочных понятиях, или категориях», где таким «действием рассудка» выступает синтез [представлений]19, а сами категории (которые представляют собой «чистый синтез, представленный в общей форме» [В104]) описываются Кантом как рассудочное осмысление (= рефлексия) «чистого синтеза представлений» [В104 и далее] (ср.: «трансцендентальная логика учит, как сводить к понятиям не представления [см. процедуру образования эмпирических понятий выше. — К.С.], а чистый синтез представлений» [В104]). Заметим, что сходным образом Кант описывает и механизм образования еще одной разновидности априорного — эстетических идей разума в «Критике способности суждения», в этом случае посредством рефлектирующей способности суждения20, однако эта тема выходит за рамки настоящего исследования.
15. «Локк очень ошибся в том, что думал получить все свои понятия при помощи опыта» [7, с.144]. Позже, уже в Критике Кант соотнесет свой подход к решению проблемы генезиса априорного с метафизической дедукцией категорий: «в метафизической дедукции априорное происхождение категорий вообще было доказано их полным совпадением со всеобщими логическими функциями мышления» ([В159]; см. §§9–10 Критики, где это процедура осуществлена «из одного общего принцип, а именно из способности суждения» [В106]). Вместе с тем в [B103–105] Кант описывает свою метафизическую дедукцию категорий [как их эпигенезис] достаточно скупо. Кант объясняет эту скупость в [B108–109], говоря о том, что в Критике ему надо было показать принцип работы образования категорий и сформировать список категорий, а задачу подробного описания эпигенезиса чистых рассудочных понятий и их предикабилий он оставляет для «дальнейших» своих работ.

16. [[7], Кант И. Из рукописного наследия (материалы к «Критике чистого разума», Opus postumum), М.: Прогресс-традиция, 2000].

17. [[13], Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.2, с.277–321. М.: Чоро, 1994].

18. Обратим внимание на принципиально другой механизм образования априорных понятий («рефлексия (как действия рассудка) над чувствами»), который отличается от процедуры образования эмпирических понятий, описанный на примере понятия «дерева» в сноске выше: сравнение — рефлексия — абстракция.

19. Все же «синтез вообще… есть исключительно действие способности воображения, слепой, хотя и необходимой, функции души; … Однако свести этот синтез к понятиям есть функция рассудка» [B103]. Заметим, что этот фрагмент хорошо иллюстрирует процедуру рефлексивного переключения, о которой мы говорили выше Есть некоторый чувственный акт/действие, в данном случае синтез воображения как порождение образа из воспринятого чувственного многообразия) а рефлексия связана с осмыслением этого действия, в рамках которого можно выделить две составляющие: 1. переключение внимания с содержания акта («что? [рисуется]») на само действие («как? [рисуется образ]») (=рефлексивное переключение); 2. а собственно осмысление (= рефлексия) происходит посредством «образования понятия» и его соотнесения с чувственным действием.

20. [[6], Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.5. М.: Чоро, 1994, c.154–158].
19

4. Кантовский схематизм
20 Еще одним важным проявлением/модусом рефлективной деятельности (рефлексии) в познании выступает кантовская концепция схематизма [чистых чувственных понятий]: см. соответствующую гл. Критики [B 176–187]. В отличие от рефлектирующей способности суждения из «Критики способности суждения», ответственной за генезис эстетических идей разума, в схематизме Кант говорит об определяющей способности суждения, задача которой в познании состоит в том, что схематизировать категории, т.е. придать чистым рассудочным понятиям (категориям) некую «созерцательную» (временную) форму, применимую к предметам опыта. Кант вводит свой концепт схемы в качестве комплементарного к концепту образа. Образ, по Канту, это результат перцептивно-апперцептивного синтеза схватывания (resp. образного/фигурного синтеза), когда воображение «рисует» в душе образ, например, дома [B 162], или линии/окружности [B 154] (см. ниже). Схема же, как пишет Кант, «есть скорее представление о методе (или правиле) [подобного «рисования» образа]» ([B 179]; выделено курсивом мной. — К.С.). И хотя Кант замечает, что «схематизм нашего рассудка… есть скрытое в глубине человеческой души искусство, настоящие приемы которого нам вряд ли когда-либо удастся угадать у природы и раскрыть» [B 180], но понятно, что схема образуется в результате рефлексивного переключения с содержания рисования (что рисуется] на сам акт (действие) рисования (как [каким образом] рисуется), с содержание акта [рисования]21. Сам Кант рассматривает схематизм как «механизм» схематизации категорий, но в его описании образования схем [B 179–181] содержится интересный с точки зрения современной когнитологии момент, а именно оригинальное и заслуживающее внимания решение так называемой проблемы распознавание образов. Ведь нарисованная нашим воображением фигура [= фигурный синтез] (например, треугольник) пока еще не поименована, т.к. для этого ее нужно соотнести с соответствующим понятием, которые содержатся в рассудке). Почему мы выбираем для этого понятие треугольника, т.е. распознаем в нарисованной фигуре именно треугольник, а не, например, квадрата? Ответ на этот вопрос и дает кантовская схема как способ (правило, алгоритм) построения именно треугольника (как фигуры, построенной посредством двух изломов прямой линии при ее проведении), а не, например, четырехугольника (для построения которого нужно использовать схему (алгоритм), связанный с тремя изломами прямой линии)22]. При этом Кант пишет о схематизме как «скрытом в глубине человеческой души искусстве, настоящие приемы которого нам вряд ли когда-либо удастся угадать у природы и раскрыть» [B 180], поскольку кантовская способность суждения является, скорее, предрассудочной деятельностью и данные нами выше описания схем треугольника и четырехугольника лишь примерно описывают нашу реальную схематическую деятельность. Тем не менее новые технологические возможности изучения нашей мозговой активности позволяют если не снять полностью, то существенно смягчить кантовские ограничения: см., например, наши работы [14, 15]. На этом изложение темы кантовского схематизма закончим.
21. Подробнее о кантовской способности воображения и схематизме мы говорим в работе [[14], Катречко С.Л. Воображение как «деятельная способность синтеза многообразного» в составе познавательной способности //Воображение в свете философских рефлексий. М.: Полиграф–Информ, 2008, с.117–179].

22. Подробнее о кантовском схематизме как процедуре распознавания образов мы говорим в [[15], Катречко С.Л. Трансцендентальная (кантовская) модель сознания как новая парадигма «искусственного разума» //Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. М.: ИИнтеЛЛ, 2006, с.276–289.
21

5. Рефлексия и эпигенезис априорных форм чувственности: луковичная модель времени.
22 После нашего обзора (анализа) различных модусов (типов) кантовской рефлексии в познавательной деятельности обсудим несколько подробнее проблему (эпи–)генезиса априорных форм чувственности пространства и времени. Наше описание выше кантовской концепции эпигенезиса было сосредоточено (вслед за Кантом) на проблеме образования чистых рассудочных понятий, которой Кант посвящает достаточное место в своей «Критике чистого разума», однако проблему генезиса концептом пространства и времени он обходит стороной (хотя выше мы привели одно место по этому поводу из кантовской Диссертации (1770). Если относительно категорий Кант решает эту проблему посредством своей метафизической дедукции категорий [B 105 и далее] (которую потом он дополняет трансцендентальной дедукцией (и концепцией схематизма) как обоснованием правомерности их применения в опыте), то относительно априорных форм чувственности Кант ограничивается в Критике лишь трансцендентальным истолкованием пространства [B 40 и далее] и времени [B 48 и далее]. Возможной причиной подобного положения дел является самоочевидный характер пространства и времени в отличие от категорий рассудка, и поэтому для них не нужен ни эпигенезис, ни трансцендентальное обоснование (=дедукция) их применения в опыте. Однако сейчас мы знаем, что пространство, как мы его понимаем в настоящее время, появляется только в эпоху Возрождения (феномен (появление) живописи; прямая перспектива), а концептуально оформляется в физике лишь у Ньютона (концепт «абсолютного пространства»), а в ХХ в. пространство и время трансформируются в теории относительности А. Эйнштейна в единый концепт пространственно-временной структуры [универсума]. Это показывает, что вопрос об эпигенезисе пространства и времени является актуальным и необходимо дать его решение. Наш подход к решению проблемы эпигенезиса априорных форм чувственности и математических концептов дан в работах [14, 16, 17]23. Там мы вводим еще один модус рефлексии (рефлексивного переключения), который называется апперцептивно-перцептивная лестница и посредством которой мы порождаем концепт времени, развивая так называемую луковичную модель времени. Воспроизведем, опираясь на нашу работу [14]24, основные моменты нашего решения проблемы эпигенезиса.
23. См.: [[16], Катречко С.Л. Кантовский синтез схватывания и проблема генезиса априорных форм //Х Кантовские чтения. Классический разум и вызовы современной цивилизации: материалы международной конференции: в 2 ч.– Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. Ч.1. С.190–205]; - [[17], Катречко С.Л. Роль (функции) рефлексии в познании. Рефлексивное переключение и генезис априорных форм чувственности //Трансцендентальный поворот в современной философии (7): эпистемология, когнитивистика и искусственный интеллект: Сборник тезисов международной научной конф. (Москва, 21–23 апреля 2022 г.). М.: РГГУ, 2022, с.73–76].

24. [[14], Катречко С.Л. Воображение как «деятельная способность синтеза многообразного» в составе познавательной способности //Воображение в свете философских рефлексий. М.: Полиграф–Информ, 2008, с.117–179].
23 Начнем с кантовского описания порождения концепта (мышления) времени (где Кантом описывается также порождающая этот концепт процедура рефлексивного переключения над нашими ментальными действиями) в уже упомянутом выше фр. [B 154–5], где Кант пишет следующее:
24 «Мы не можем мыслить линию, не проводя ее мысленно, не можем мыслить окружность, не описывая ее, не можем представить себе три измерения пространства, не проводя из одной точки трех перпендикулярных друг другу линий, и даже время мы можем мыслить не иначе, как обращая внимание при проведении прямой линии (которая должна быть внешне образным [фигурным] представлением о времени) исключительно на действие синтеза многообразного, при помощи которого мы последовательно определяем внутреннее чувство, и тем самым имея в виду последовательность этого определения. Даже само понятие последовательности порождается прежде всего движением как действием субъекта (но не как определением объекта) (*прим.), стало быть, синтезом многообразного в пространстве, когда мы отвлекаемся от пространства и обращаем внимание только на то действие, которым определяем внутреннее чувство сообразно его форме» (выделено жирным мной. — К.С.) 25.
25. Обратим внимание на используемые здесь Кантом геометрические примеры, которые неявно отсылают к его концепции математического знания как «познания посредством конструкции [из] (resp. конструирования) понятий» [B 741 и далее]. Если геометрические предметы–понятия (линии, окружности, треугольника [B 741], «формального пространства» [B 161 прим.]) даются через «общезначимые созерцания» [B 741], или кантовские схемы как «действий по конструированию понятия» [B 741] (рефлексивное переключение 1-го уровня с содержание акта («что?») на сам акт («как?»)), то само время является концептом, получаемый рефлексивным переключением 2-го уровня, который связан с переключением внимания на длительность этого акта/действия. Заметим также, что этим Кант подчеркивает математический характер («природу») концепта времени.
25 Из этого описания видно, что порождение концепта времени, аналогично кантовским схемам (о чем мы говорили чуть выше), связано с рефлексивным переключением с содержания акта на само действие (здесь: на синтез схватывания), точнее на время его протекания (здесь: на «временную» последовательность при построении отрезка прямой линии). А поскольку любой синтез (акт) схватывания является последовательным (= временным), то время выступает трансцендентальным условием (как априорной формой) возможности его осуществления (resp. нашего познания).
26

Но как порождается сам концепт времени? В фр. [B 154–5] Кант соотносит эпигенезис времени с синтезом схватывания. Поэтому обратимся к более подробному анализу синтеза схватывания с целью выявления его структуры. По Канту, синтез схватывания – это синтез последовательного схватывания многообразного (чувственного многообразия), каковым является любой наш перцептивный акт восприятия. В качестве содержательного примера Кант приводит восприятие (схватывания) дома посредством некоторого последовательного пробегания нашего взгляда, которое, например, «начинается с верхней части дома и [заканчивается] его основанием»» [B 237]26. В продолжение этого кантовского примера восприятия дома (как его последовательного схватывания) приведем еще один, более наглядный на наш взгляд пример акта/синтеза схватывания при восприятии монитора, точнее имеющихся на нем цветовых точек (пикселей), которые мы синтезируем в тот или иной образ [предмета]: например, в образ дома. Как говорит по поводу образования «образов» посредством схватывания Кант, «в нас есть деятельная способность синтеза этого многообразного, которую мы называем воображением; его деятельность, направленную непосредственно на восприятие, я называю схватыванием» [A120], а примечании к этому фрагменту Кант замечает, что «воображение [как способность формирования образов] есть необходимая составная часть самого восприятия» [A120 прим.]. В результате этого синтеза [схватывания] мы схватываем протообраз Этох (пока еще не оформленный априорными формами пространства и времени, «действие» которых превратило бы Этох в собственно [пространственный] образ) как множество (многообразие) «точек»27. Однако при этом (схватывании) порождается не только содержательное Этох, (на этом чувственном этапе мы пока еще не знаем, что это за предмет, мы еще не сопоставили чувственный образ с понятием (кантовский схематизм); подробнее см. [15]), но и формальное кантовское пространство, которое выступает трансцендентальным условием (resp. априорной формой) синтеза многообразного: ведь многообразное дается нам как со-существующее (расположенное) в одной и той же [пространственной] «среде» — пространстве28.

26. В отличие от геометрических примеров из фр. [B 154–5] во Второй аналогии опыта [B 232–256] Кант обсуждает эмпирическое восприятие. Заметим, что в фр. [B 234–246] Кант различает «субъективную последовательность схватывания [от] объективной последовательности явлений» [B 238], что можно соотнести с «субъективным» временем как потоком наших переживаний (как это следует из фр. [B 154–5]: образ времени в качестве прямой линии) и «объективной» причинной связью как отношением «раньше-позже» (ср. с различением временных А-серий и В-серий Дж.Э. МакТаггарта). Далее мы будем говорить только о [субъективном] времени как «субъективной последовательности схватывания», а тему причинной связи затрагивать не будем.

27. Можно показать, что синтез схватывания приводит также к конституированию (образованию) математических концептов арифметической единицы (как сдвиг нашего взгляда к «центру» схваченной области) и геометрической точки (как сдвиг нашего взгляда на периферию и/или границу схваченной локальной области). Подробнее об эпигенезисе математических концептов мы говорим в нашей работе [16].

28. Как мы уже отмечали выше, кантовский эпигенезис противостоит концепции «врожденных идей». Описанный выше эпигенезис пространства проясняет эту кантовскую мысль. Пространство не предшествует синтезу схватыванию, а порождается им (=эпи-генезис), но порождается как формальное [трансцендентальное] условие для представления схваченного содержания в виде некоторого [пространственного] образа. Mutatis mutandis это относится и к эпигенезису концепта времени, к обсуждению которого мы переходим.
27

Вместе с тем схватывание (восприятие) предмета, по Канту (это важно!), является не только перцептивным, но перцептивно–апперцептивным актом: любая наша перцепция (как схватывание эмпирического содержание/многообразия) сопровождается [эмпирической] апперцепцией — и, соответственно, структуру «объединенного» перцептивно-апперцептивного акта можем выразить формулой «Я мыслю [Этоx]», где Этох — первоначально схваченное содержание (созерцание). Апперцепция здесь еще не является рефлексией (в узком смысле), поскольку здесь она как ап–перцепция только сопровождает перцепцию (как ее осознание), но благодаря процедуре рефлексивного переключения (нашего внимания) мы можем изменить нашу первоначальную познавательную интенцию, направленную на содержание познания Этоx («что познается?»), и начать размышлять (рефлектировать) над тем «как» (каким образом, с помощью какого акта) осуществляется перцептивное восприятие (схватывание). В результате подобного рефлексивного переключения содержанием этого вторичного апперцептивно-перцептивного акта становится уже сам (целиком) первичный перцептивно-апперцептивный акт, а поскольку он также сопровождается (может сопровождаться) вторичной апперцепцией, то теперь его структура представима формулой «Я мыслю, [что] ‘Я мыслю [Этоx]’»29. Причем ничто не мешает нашей рефлексии (в последующих итерациях) осуществить и следующие рефлексивные переключения, которые (в своей совокупности) порождают следующую «луковичную» структуру типа «Я мыслю, [что]… ’’я мыслю…, [что] ‘Я мыслю [Этоx]’’’», в которой предшествующие апперцептивно-перцептивные акты «вложены» (как матрешки) в итоговой апперцептивно-перцептивный акт, а начальным в этой иерархии («матрешке») выступает первичный акт восприятия. Эта [итеративная] лестница рефлексивных переключений и порождает концепт времени как вложенной друг в друга (вглубь) последовательности апперцепций «Я мыслю [что]». Это можно назвать луковичной моделью времени. Заметим при этом, что время здесь является не «прямой» (как это постулируется в случае пространственных измерений; ср. с прямолинейным образом времени у Канта в фр. [B 154–5]), а представляет собой вложенную итеративную структуру наподобие слоев луковицы. В этом смысле это именно концепт субъективного времени, а не четвертое «объективное» квази-пространственное временное измерение современной физики (теории относительности)30.

29. [Феноменологическую] идею подобной итерации апперцепции мы позаимствовали у Ж.П.–Сартра.

30. Вместе с тем это не длительность А. Бергсона, которая может быть соотнесена с временем (длительностью) протекания апперцептивно-перцептивного акта схватывания. Апперцептивная лестница задает временную мета-структуру «прошлое – настоящее – будущее», некоторое временное поле, на котором происходят события.
28 Заключение. В данной статье мы предприняли обзор (анализ) роли (функций) и модусов (типов) рефлексии в познании. При этом мы сосредоточились на том, что Кант называет логической рефлексией и практически не затронули тему кантовской трансцендентальной рефлексии. Важнейшей функцией рефлексии в познании выступает ее деятельность по образованию априорных концептов (априорных форм чувственности и категорий рассудка), а одним из модусов рефлексии, задействованных в этом процессе, выступает процедура рефлексивного переключения. Для решения этой проблемы Кант развивает свою концепцию эпигенезиса, однако, по сути, реализует ее лишь для эпигенезиса чистых рассудочных категорий (метафизическая дедукция категорий). В данной статье мы распространили кантовский подход на образование априорных форм чувственности и предложили луковичную модель времени, в основе которой лежит «лестница» апперцепций.

Библиография

1. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения на русском и немецком языках. М.: Наука, 2006. T.2. Ч.1, Ч.2.

2. Kant I. Kants gesammelte Schriften (AA), Königlichen Preußischen (later Deutschen) Akademie der Wissenschaften, 29 vols. (Berlin: Georg Reimer (later Walter De Gruyter), 1900–, Vol.10.

3. Катречко С.Л. Трансцендентализм Канта как трансцендентальная парадигма философствования //Кантовский сборник, 2014, №2 (48) с.10–25; http://journals.kantiana.ru/kant_collection/1775/5059/.

4. Gideon A. Der Begriff Transscendental in Kant's Kritik der reinen Vernunft, Marburgh, 1903.

5. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии, Т.1. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999.

6. Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.5. М.: Чоро, 1994.

7. Кант И. Из рукописного наследия (материалы к «Критике чистого разума», Opus postumum), М.: Прогресс-традиция, 2000.

8. Кант И. Логика: пособие к лекциям // Кант И. Трактаты, СПб.: Наука, 1996.

9. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.4 (с.5–152). М.: Чоро, 1994.

10. Liedtke M. Der Begriff der Reflexion bei Kant // Archiv für Geschichte der Philosophie, Vol. 48, № 1–3, 1966, p.207–16.

11. Гуссерль Э. Картезианские размышления, СПб.: Наука, 1998.

12. Zammito J. Epigenesis in Kant: Recent reconsiderations // Studies in History and Philosophy of Science, Part A, Vol.58, 2016, p.85–97.

13. Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и интеллигибельного мира // Кант И. Соб. соч. в 8-ми тт. Т.2 (с.277–321). М.: Чоро, 1994.

14. Катречко С.Л. Воображение как «деятельная способность синтеза многообразного» в составе познавательной способности //Воображение в свете философских рефлексий. М.: Полиграф–Информ, 2008, с.117–179.

15. Катречко С.Л. Трансцендентальная (кантовская) модель сознания как новая парадигма «искусственного разума» //Искусственный интеллект: междисциплинарный подход. М.: ИИнтеЛЛ, 2006, с.276–289.

16. Катречко С.Л. Кантовский синтез схватывания и проблема генезиса априорных форм //Х Кантовские чтения. Классический разум и вызовы современной цивилизации: материалы международной конференции: в 2 ч.– Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010. Ч.1. С.190–205.

17. Катречко С.Л. Роль (функции) рефлексии в познании. Рефлексивное переключение и генезис априорных форм чувственности //Трансцендентальный поворот в современной философии (7): эпистемология, когнитивистика и искусственный интеллект: Сборник тезисов международной научной конф. Москва, 21–23 апреля 2022 г. / Oтв. ред. С.Л. Катречко, А.А. Шиян. М.: РГГУ, 2022, с.73–76.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести